Все живое, включая человека, — результат бес­конечно долгого процесса развития. На протяжении полутора миллионов лет на Земле появлялись и исчезали гигантские динозавры и ящеры, шерстис­тые мамонты и саблезубые тигры. Да и сам человек прошел нелегкий путь развития от малопривлека­тельного грубого дикаря до элегантного и симпатич­ного современного представителя рода человеческо­го. На правах старшего мы общаемся сейчас с жи­вотными: благосклонно взираем на образ жизни диких и умело хозяйничаем с домашними. Приняв, как должное, титул «царя природы», человек забы­вает, что для него были времена и похуже, когда разум еще не постиг законов природы. Грозы и землетрясения, голод и страх, вражда и гибель за­ставляли древнего человека искать защиты и покро­вительства. Вокруг были только растения и живот­ные, которые умели приспосабливаться к жизни, адаптироваться к природным условиям. К ним-то и обратил свой беспомощный взор наш напуганный предок. Вообразив своим прародителем какое-либо животное, племя наделяло его магической силой и священными  полномочиями.

«...Первая форма, в которой человеку явилось хранительное божество, была животной, ...существо­вал запрет на убийство и поедание соответствующе­го животного», — пишет основоположник психоана­лиза 3. Фрейд.

Такое животное — покровитель и родоначаль­ник — называлось тотемом (в переводе с языка индейцев оджибве — его род). Тотемическое жи­вотное, а затем и его символ в виде ритуального столба, амулета, статуэтки наделялись правами регулировать отношения в племени, устанавливать запреты — табу, его благодарили за удачу, проси­ли помощи и совета, оно внушало трепет и страх. До сих пор в Австралии, Северной и Южной Америке у аборигенов и малых племен сохрани­лись тотемные образы Ягуара, Гремучей Змеи, Медведя. И сегодня жители Индонезии не обижают крокодилов, считая, что некоторые вожди после смерти превратились в этих животных. Священ­ному животному посвящались праздники и риту­алы, танцы и песни, его образы запечатлевались на стенах пещер, а впоследствии — на наконечни­ках стрел,  первобытной посуде.

Старейшины племен из века в век передавали легенды о могущественном праотце, закрепляя у поколений представления о символах животных.

Подражая в танцах и ритуалах повадкам зверей, раскрашивая тело подобно окраске животных, наде­вая их маски и шкуры, издавая похожие звуки и повторяя движения, люди перенимали и их способы поведения, позволяющие максимально приспособиться к окружающей среде, то есть обучались у животных эффективным способам адаптации.

В еще только формирующемся первобытном об­ществе животное-тотем заставляло людей соблюдать заведенные нормы и правила, регулировало общение и являлось источником благополучия и покоя.

Священные амулеты носили на теле, как сим­вол покровительства и успеха; ритуальные танцы позволяли снять злость, агрессивность после неудач­ной охоты или, напротив, подзарядиться энергией (это напоминает танцевально-двигательные техни­ки и телесно-ориентированные методы современной психологии); обращенные к могуществу животного заклинания и причитания над больным человеком или рожающей женщиной (чем не трансовая тех­ника?) — все это прообразы анималотерапевтических приемов. Подобное отношение людей к живот­ным, говоря современным языком, способствовало расширению возможностей эмоционального отреагирования страхов, агрессивности, чувства беспо­мощности и одиночества, снимало психическое на­пряжение, позволяло переживать изменения и ис­кать ресурсы в самих себе, давало успокоение и уверенность. Осмелюсь написать — именно живот­ные и их символы были первыми психотерапевта­ми, оказывали психологическую помощь человеку.

 

 

 

Из глубины веков берет свои истоки анималотерапия (от англ. animal — животное) — созданный реальной жизнью метод оказания психологической помощи через взаимодействие с животными и их символами (образами, рисунками, игрушками).

Почувствовав себя «хозяином природы», человек тем не менее не забыл свое почитание животных, по крайней мере на уровне подсознания, и никогда не разорвет с ними отношения. А передаваемый по наследству опыт, что у животных есть чему по­учиться, лежит в основе современных представле­ний об анималотерапии. Являясь одним из психоло­гических методов, она базируется на исследованиях и законах психологии человека, зоопсихологии и этологии.

Современная психология владеет широким арсе­налом знаний, подходов, методов и методик, и в данной книге нет возможности и необходимости под­робно их описывать. Однако нельзя не отметить связь анималотерапевтического подхода с некоторы­ми положениями психоаналитического направления в психологии: теорией бессознательного 3. Фрейда, аналитической психологией К. Г. Юнга, индивидуаль­ной психологией А. Адлера, гуманистическим психо­анализом Э. Фромма, а также с теорией психосоци­ального развития Э. Эриксона и бихевиоризмом.

3. Фрейд отмечал, что многие механизмы функ­ционирования психики первобытных людей, образо­вание запретов, возникновение тотемизма можно изучить на основе данных о детских фобиях. Дет­ские страхи и фобии выражаются в боязни какого-то определенного животного. При этом, как прави­ло, обнаруживается двойственная установка ребен­ка: с одной стороны, он боится животного, а с другой — проявляет к нему всяческий интерес, фиксируя на нем свое внимание и подражая ему.

Эти двойственные чувства к животному, как счи­тал 3. Фрейд, являются ни чем иным, как бессозна­тельными замещениями в психике тех скрытых чувств,  которые ребенок испытывает к родителям.

   Благодаря такому замещению происходит разреше­ние внутрипсихических конфликтов. 3. Фрейд отме­чал, что символы животных в психике ребенка вы­полняют роль проекции бессознательных влечений и чувств,   компенсируют  потребности   «я».

Проводя аналогию между ребенком и первобыт­ным человеком, 3. Фрейд писал, что отношение ре­бенка к животному имеет много сходного с тотемическим отношением первобытного человека; по по­веденческим проявлениям, переживаниям и естественности животное воспринимается ребенком ближе, чем кажущийся ему загадочным взрослый. Общаясь с животным, ребенок переносит на отноше­ние к нему свои страхи, комплексы, проблемы.

Ученик 3. Фрейда К. Г. Юнг в теории об архети­пах и коллективном бессознательном отмечал, что своеобразное отношение к животным и их символам закреплялось тысячелетней памятью поколений че­рез мифы, легенды, сказки, художественное творче­ство. До наших времен дошли предания о живот­ных — помощниках, героях, волшебниках, которые способствуют расширению представлений о добре и зле, помогают разобраться в реальных жизненных ситуациях.

А. Адлер в разработанной им индивидуальной психологии рассматривал каждого человека как нуж­дающегося в постоянном совершенствовании, имею­щего свой жизненный стиль и считал, что личность формируется уже в первые 4—5 лет и большой ошибкой может стать закрепление каких-то опреде­ленных переживаний в качестве основы будущей жизни. «Потребность роста» и «стремление к совер­шенству» — вот основы формирования жизненного стиля. Несмотря на неблагоприятные ситуации дет­ства — болезни, неправильное воспитание — ребе­нок всегда готов к изменениям, способным обеспе­чить адаптацию его в обществе.

Неофрейдист Э. Фромм, сравнивая адаптивные возможности животных и человека, писал: «Живот­ное адаптируется к изменяющимся условиям путем изменения самого себя, а не путем изменения окру­жающей среды...». Чем менее совершенна и устой­чива инстинктивная организация животных, тем более развивается их мозг и способность к обуче­нию. Именно этим характеризуются домашние жи­вотные: их отличает от диких высокая степень адап­тации к жизни среди людей, способность взаимодей­ствовать с ними. У человека адаптация с помощью инстинктов достигла минимального уровня. Человек обладает разумом, абстрактным мышлением, речью, системой мотивов и ценностей, способностью про­гнозировать будущее. Все это позволяет, по мнению Э. Фромма, «осознавать себя, изменяться и разви­ваться, искать пути преодоления затруднений». В крайних случаях человек может приспосабливаться и к неблагоприятным условиям социума. Но это происходит за счет изменения его интеллектуаль­ных и эмоциональных реакций, могут возникнуть серьезные личностные проблемы и напряжения. Когда социальные модели поведения входят в про­тиворечие с индивидуальными свойствами, прихо­дится либо менять эти модели, либо корректировать качества личности.

Развивая мысли о непрерывном развитии и со­вершенствовании личности, Э. Эриксон ввел понятие «психосоциальных кризисов» и указал их роль в адаптации ребенка к изменениям социума.

Сопоставляя адаптивные возможности животных и способности детей к изменениям, Э. Эриксон пи­сал: «Давайте не забывать, что наши прирученные животные и домашние питомцы, кого мы так лег­ко принимаем за мерило животного мира, — это тщательно отобранные и чистопородные существа, которые научаются служить нашим практическим и эмоциональным нуждам в той мере, в какой мы заботимся о них». То, чему человек их обучает, не повышает их шансы на выживание. Важны имен­но те механизмы поведения, которые закреплены инстинктивно, передаются из поколения в поколе­ние. Поведение ребенка не является простым овла дением поведенческих стереотипов, их должны еще сформировать социальные факторы: традиции, куль­тура,   общение.

Соприкасаясь с положениями бихевиоризма в области научения, тренировки, закрепления и ис­пользования эффективных способов поведения, до этого не используемых индивидумом, анималотера-пия ни в коей мере не переносит результаты ис­следований, полученные на животных, на челове­ческое  поведение.

Использование анималотерапевтического метода в психокоррекции не ставит целью вмешательство в жизненный сценарий человека. Задача анималотера-пии — раскрытие дополнительных возможностей в поведении и личности взрослых и детей, обогащение социально адаптированного поведенческого реперту­ара через наблюдение, обучение и тренировку таких механизмов, которые позволяют животным макси­мально приспособиться к условиям жизни, нахо­диться в сбалансированном взаимодействии с окру­жающими.

Изучением психической деятельности животных, их перцептивных процессов, памяти, эмоций, ориен­тировочно-исследовательских реакций, навыков, раз­личных форм научения, рефлексов занимается зоо­психология. Анималотерапия получает от этой на­уки знания о психике животных, их возможностях в осуществлении коррекционных задач.

Этология — наука о поведении животных — изучает механизмы адаптивного поведения живот­ных с точки зрения пользы, которое оно приносит животному. Анималотерапия использует эти наблю­дения в целях обучения людей безопасным и соот­ветствующим их потребностям механизмам взаимо­действия с окружающим миром.

В работе с детьми анималотерапия тесно связана с эффективными методами психокоррекции: сказко-терапией, куклотерапией, игротерапией, арттерапи-ей, телесно-ориентированными методами и др.

Как у всякого метода,  у анималотерапии  есть широкий инструментарий — это символы живот­ных: образы, рисунки, сказочные герои, игрушки и настоящие животные, общение с которыми безопас­но. В 70-х годах в прессе и на телевидении широко освещался случай, когда семья дрессировщиков в своем доме растила и воспитывала львенка. Пока он был мал и потешен, дети и взрослые умилялись его добродушию и смышленности, радовались ласке «царя зверей» и его послушности. Кончилось все плачевно: когда львенок возмужал, он возомнил себя вожаком стаи, поставил всех «на место», прилично покусал отца,  «загнал в угол»  детей.

В анималотерапии предпочтение отдается «соци­ализированным», домашним животным: лошадям, кроликам, кошкам, собакам, хомячкам, свинкам, — всем тем, кто научился «прилично себя вести» в человеческом обществе. При выборе животного не­обходимо изучить его индивидуально-психологичес­кие особенности, привычки в «быту» и на природе, выяснить условия воспитания, посмотреть, как животное знакомится, общается, не агрессивно ли. Важно знать и состояние его здоровья.

Взаимодействие с животными в домашних усло­виях без осознания или целенаправленного понима­ния их терапевтического назначения будем обозна­чать как   естественную анималотерапию.

Процесс целенаправленного использования жи­вотных и их символов по специально разработан­ным программам для коррекции эмоционально-лич­ностных проблем назовем направленной анимало-терапией.

В первом случае животные попадают в дом человека по разным мотивам: случайно найден­ные — из жалости; подаренные — из необходимо­сти принять дар; принятые на службу — в целях защиты дома; купленные — для участия в выстав­ках, разведения породы; взятые «в хорошие руки» — для ребенка или от одиночества и т. д. Во всех случаях причина приобретения живот­ных —   в   личностных   особенностях   и   потребноетях хозяев. Животные оказывают «незримую» пси­хологическую помощь: расширяют круг общения, компенсируют одиночество, снимают психо-эмоцио-нальное напряжение, дают положительные эмоции, а иногда, хотя это и противно, служат объектом вымещения   негативных   эмоций  и   агрессии.

Приведу ряд примеров естественной анималотерапии. За консультацией обратился отец четверых детей (трех мальчиков-подростков и девочки 4 лет). Вопросы касались особенностей поведения дочери: она не играет в куклы, не смотрит мультики, не слушает сказки, капризничает и грубит, в садике ни с кем не дружит, обзывается, дерется. Причина подобного поведения девочки была понятна. Прово­дя много времени среди братьев-мальчишек, наблю­дая за их играми в войну, атаками друг на друга, силовыми состязаниями, сопровождающимися есте­ственными для подростков эпитетами, девочка пере­нимала их способы поведения, игры, слова. Испы­тывая потребность в общении, она просила принять ее в их команду и, естественно, получала отказ (до маленьких ли девчонок 13—14-летним мальчиш­кам!). Девочка чувствовала ненужность, отвержен­ность, одиночество. На фоне повышенной тревожно­сти снизились интеллектуальные показатели разви­тия, память, внимание. В качестве защиты было выбрано агрессивное поведение, конфликтность, но это не способствовало решению психологической про­блемы нарушения половой идентификации. Несмот­ря на старания мамы (очень занятой), воспитателей, девочку не удавалось вовлечь в «девичьи» игры. Групповые коррекционные занятия на развитие пси­хических процессов и снятие эмоционального напря­жения не были эффективны, куклы и игрушки не помогали.

Тогда мы решили, что ребенку нужна подружка-животное. Против кошки была мама, против соба­ки... тоже мама, у нее и так забот хватало! И тогда мы привезли с их дачи маленькую крольчиху Тоню. «Квартира»  ее была на балконе. В дом ее приглашали покушать, поиграть с девочкой, поваляться в специально сделанной братьями кроватке. Постепен­но девочка начала заботиться о крольчихе, готовить еду, наряжать в вуали и шляпки, стала рисовать принцесс, надевать мамины бусы и превратилась в обычную девочку, любящую ласку и внимание, иг­рающую в «дочки-матери» с куклами и подругами в детском саду. Крольчиха подлизывалась к девоч­ке, выпрашивая вкусненькое, девочка научила ее ходить на задних лапах, а передними барабанить по коленям всех собравшихся в семейном круге. И бра­тья, и девочка, и родители умилялись и смеялись над повадками животного, которое по сути объеди­нило их всех, научило заботиться и понимать млад­ших, а, главное, помогло девочке стать девочкой.

У каждого родителя есть опыт, когда ребенок в какой-то момент мечтает о кошечке, или собачке, или хотя бы рыбке или птичке. Не всегда родители идут навстречу, а предлагают пойти в зоопарк. Но ведь там — «детки в клетке», многие животные грустны и одиноки, другие, напротив, беспокойны и агрессивны. Подобное «общение» вряд ли доставит ребенку удовольствие, ведь животных нельзя потро­гать, поиграть с ними. Походы в цирк также мало­продуктивны. Дети, конечно, с восторгом смотрят на нарядных и вымуштрованных животных-артис­тов. Но... представление кончается, и малыш уходит с еще более окрепшим желанием иметь друга.

Возможность поиграть, поговорить, повоспи­тывать, погладить домашних животных необхо­дима детям, особенно когда взрослые очень серь­езны   и   заняты.

Замкнутым, робким, нерешительным детям они нередко заменяют друга: им доверяют тайны, печа­ли и радости, демонстрируют свои достижения и способности. Своим существованием рядом с ребен­ком животные сглаживают его проблемы, страхи, помогают общаться с окружающими. Вот почему животные преданно спят в кроватках своих малень­ких хозяев, а мягкие игрушки-зверушки — любимое снотворное средство детей. Обнимая пушистое суще­ство, ребенок чувствует тепло, покой, безопасность. В отличие от статичной игрушки, домашние живот­ные дышат, бегают, играют, забирая часть тревог и забот у детей.

У моей знакомой девочки собака Мотя не только друг, но и отличный воспитатель, учитель привыка­ния к жизни не в «клетке» детского дома, а в доброй, любящей семье. Трудно было девочке, но­вым родителям, делавшим все возможное, чтобы ребенок навсегда забыл о предательстве и зле взрос­лых, не чувствовал одиночества и беспомощности. Мотя в свое время была кумиром, ей уделяли много заботы и внимания. Но вот в семье появилась сим­патичная маленькая худенькая девочка и стала брать ее игрушки, залезать на колени хозяина, обнимать хозяйку. Ласковых слов, игр, общения — всего теперь стало меньше. Но собака не загрустила, не озлоби­лась, а осторожно начала налаживать контакты с новым членом семьи, стала делиться игрушками, косточкой, залезать в кроватку в ноги. Животное и ребенок нашли много общих интересов и игр. Те­перь они вместе в обнимку смотрят мультфильмы про долматинцев, поют песни, играют в прятки, гуляют. Девочке нравится дрессировать Мотю, учить выполнению команд и акробатических этюдов. Она не жадничает, не забирает себе вкусные гостинцы, а обязательно делится с собакой. Немного странно, но и забавно наблюдать, как они иногда ссорятся, от­стаивая свои права (чего у близких не бывает!). Мотя может огрызнуться, слегка укусить, но и де­вочка в долгу не остается — она тоже может пору­гаться и даже... слегка куснуть собаку — на рав­ных, так на равных! Конечно же, скоро наступает примирение и жизнь идет дальше — все довольны, своим положением, искренне радуются общению и любят друг друга. Замечательный пример естествен­ной анималотерапии — своим поведением собака позволила ребенку самоутвердиться, поверить в себя и окружающих.

 

 

Через взаимодействие с домашними животными у детей формируется способность сочувствовать и сопереживать, понимать состояние окружающих, т. е. эмпатия, качество, необходимое для успешного об­щения.

Стремление иметь домашних животных естествен­но и особенно проявляется у младших и единствен­ных детей, которыми все управляют, а они — ни­кем. Рыбки, птички в домашних условиях — это элемент интерьера, с ними нельзя вступить в теле­сный  контакт.

Кошки и собаки выполняют в семье разные функ­ции. Кошки чаще всего компенсируют потребность в телесном контакте; собаки — живое эмоциональ­ное общение, реализующее потребность в контроле. Подвижные, гиперактивные дети избыток своей энер­гии лучше реализуют через взаимодействие с соба­кой. Однако и нерешительным, замкнутым детям собака может помочь реализовать потребность в ус­тановлении  контактов.

Семья, в которой был такой мальчик, переехала в новый район из собственного дома. Ребенок очень грустил и тосковал, не выходил на улицу и смотрел часами в окно на играющих во дворе сверстников. Никакие уговоры родителей выйти и познакомиться не действовали. На помощь в этой ситуации пришел домашний пес. Настойчиво упрашивая мальчика выйти с ним на прогулку, поскуливая и заглядывая в глаза, он все-таки «вытащил» его во двор. В тот же момент дети сами подошли к мальчику с вопро­сами: «Это твоя собака?», «А сколько ей лет?», «А где ты живешь?», «Когда выйдешь?» Постепенно между детьми установились дружеские отношения и у ребенка исчез страх знакомства с новыми детьми.

Особенностью анималотерапии является возмож­ность расширения опыта невербального поведения. Животные не говорят, а издают звуки. Это их свое­образная речь, и опытные хозяева способны разли­чать в этих сигналах всевозможные формы обраще­ния и выражения желаний и чувств. Ребенок четко улавливает настроение животного, так как оно всем видом: позой, движениями, взглядом — его показы­вает. Такие наблюдения за поведением животного дают ребенку опыт присоединения, расширяют ре­пертуар эмоций: радость, доброжелательность, грусть, обида,  злость становятся понятны и узнаваемы.

Пусть ребенок угадает, какое настроение у животных.

Анималотерапевтический метод расширяет сен­сорный опыт ребенка, развивает целостность вос­приятия, дает импульс фантазии и воображению.

В своей многолетней практической работе с пси­хологическими проблемами детей мне неоднократно приходилось предлагать родителям использовать до­машних животных в целях организации естествен­ного процесса анималотерапии. Скольким малышам, да и взрослым, это помогло изменить себя, поверить в свои силы, получить недостающее тепло и ласку, избавиться от ощущения одиночества, научиться понимать и уважать других, развить чувство ответ­ственности к тем,   «кого приручили»!

Нередко в своей работе я применяю и направлен­ную анималотерапию. Несколько лет назад в одном из детских садов была организована необычная группа детей с нарушениями в эмоционально-личностной сфере (логоневрозы, тики, энурезы, страхи, замкну­тость,  агрессивность).

Каждый ребенок требовал психологической помо­щи и поддержки. Среди детей выделялась Сашенька, но почему она попала в эту группу, я сначала не по­няла. На занятиях, в играх, на прогулке это был аб­солютно нормальный ребенок. Как выяснилось вско­ре, девочка панически боялась кошек. В группу час­тенько заглядывал ухоженный рыжий кот, любимец работников столовой. Его приход вызывал восторг и радость у детей. Но Сашенька в эти мгновения совер­шенно менялась, пряталась, пугалась, истерично ры­дала, грубо отталкивала успокаивающих ее. То же самое происходило и на улице при встрече с кошка­ми. Дети не понимали такой реакции, одни смеялись, другие жалели. Родители и воспитатели были бессиль­ны помочь ребенку в такие моменты. Я наблюдала за поведением девочки, провела анализ психо-эмоциональ-ного состояния: тревожность и страхи выходили на первый план. Необходимо было выяснить глубоко скрытые в подсознании причины переживаний, му­чающих ребенка. Много ориентировочной информа­ции дал «Рисунок семьи». Из беседы с родителями выяснилось, что полгода назад в семье появилась Са­шина сестричка. До этого момента в семье жила доб­рая пушистая кошка, которая из гигиенических сооб­ражений была отдана «в хорошие руки» с появлени­ем малыша. Кроме этого, Сашенька стала чувствовать, что маминой любви вдруг стало меньше. Появление младшей сестры и переживания по поводу разлуки с кошкой-другом оказались связанными негативными переживаниями. Практически одновременно в душе ребенка поселились ревность и горе — очень мощные по негативной окраске чувства. Взрослому не всегда под силу справиться с подобным, хотя он способен логически мыслить, держать себя в руках. А 6-лет­ний ребенок пока еще не способен самостоятельно справиться с этой проблемой. Именно поэтому вид кошки подсознательно вызывал активизацию ущем­ленного чувства, и, как механизм психологической защиты, возникал страх, неадекватная реакция в виде закрытости или агрессивности.

Разрабатывая программу эмоциональной кор­рекции для Саши, я решила попробовать побороть ее страх (а на самом деле проблему отверженности и незначительности) с помощью... котенка Васи. Работа проводилась мягко и неторопливо. Первое знакомство произошло как бы невзначай на заня­тии в кабинете психологической разгрузки. Довер­чивый сероглазый маленький котенок весело под­мигивал Сашеньке со слайдового изображения на стене. Во время сеанса снятия психо-мышечного напряжения девочка ложилась на коврик, после легкого массажа закрывала глаза и образ этого добродушного существа возникал в воображении ребенка с помощью аутотренинговой программы «Котенок»*. Вот котенок наигрался с клубочком, пошалил со своим хвостиком и, устав, улегся у теплой печки... Щелкают дрова, пахнет молоком и теплым хлебом. Мама-кошка нежно лижет ко­теночку лобик, ушки, животик, лапки и пригова­ривает: «Ты красивый, добрый, тебя все любят и оберегают, радуются твоим успехам... Ты будешь сильным,   смелым,   добрым...».

Открывая глаза по окончании программы, Са­шенька улыбалась. В этот день на душе у нее было легко и спокойно, она играла с девочками в больницу, с удовольствием дежурила в обед и полдник. Следующим смелым шагом было рисо­вание Васиного портрета остатками маминой губной помады на ноге. Девочка с гордостью ходила по группе, демонстрируя свою неординар­ность любопытным сверстникам. Затем на разви­вающем занятии Саша с удовольствием выполня­ла роль кошки в игре «Мышка, мышка... кот!», проявляя ловкость, юркость и смекалку. На занятии по ручному труду и развитию мелкой моторики мы вместе с детьми выкроили и сши­ли занятную мягкую игрушку — котенка Васю и все вместе сочинили про него сказку. Инсцени­руя ее, игрушка Вася, сидя на руках Сашеньки, доверчиво мурлыкал, прижимаясь: «Ты моя хозяйка, ты мне нужна, только с тобой мне весело и нестрашно, возьми меня к себе...». Дети единодушно решили подарить игрушку Саше. С благодарностью прижав мягкое существо к себе, она унесла его домой, а ночью он уже спал с девочкой в обнимку в ее кроватке. Прошло пол­года, и однажды девочка принесла игрушку в садик со словами: «У меня теперь есть свой живой Вася, а с этим я буду играть здесь вместе с   другими   ребятами».

Над Сашенькой больше никто не смеялся, она сама часто улыбалась, общаясь со своей сестрич­кой, которая не меньше ее полюбила игры с ко­тенком. Встречаясь с толстым рыжим котом в саду или на прогулке,  Сашенька обменивалась с ним приветствиями и на его немой вопрос: «Как поживаешь?» — отвечала (иногда тоже без слов): «Замечательно!»

В разработанной индивидуальной анималотера-певтической программе для данного ребенка мне понадобились различные методики и инструмента­рий, комбинирование элементов арттерапии, игро-терапии, сказкотерапии, детского аутотреннинга, телесно-ориентированные техники. Символ живот­ного в виде слайда на стене, образ в воображении ребенка, рисунок-якорь на теле, подвижная игра, мягкая игрушка, сказка и, наконец, реальное жи­вотное — вот те методические инструменты, кото­рые расширили эмоциональный опыт ребенка, ак­тивизировали психологические ресурсы, обновили способы поведения и научили помогать самому себе.

Таким образом, направленной анималотерапией должен заниматься специалист, способный глубоко изучить психологические особенности человека, ра­зобраться в глубинных причинах его внутренней проблемы и владеющий широким методическим ин­струментарием в плане психокоррекции.

Отметим еще ряд неоспоримых достоинств ани-малотерапии как эффективного метода работы с детьми.

Наблюдения за животными и взаимодействие с ними положительно сказывается на развитии ин­теллектуальных способностей ребенка, необходимых для успешной адаптации в социуме. Находя нечто общее в строении и поведении животных и челове­ка, ребенок убеждается в том, что все живое требу­ет питания, ухода, растет и развивается. Измене­ние — движение, активность и отдых — это уни­версальные свойства живых существ. Получая непосредственные знания об этом через общение с реальными животными, ребенок учится обобщать, сопоставлять и сравнивать, анализировать и синте­зировать. Результаты чувственного опыта перерас­тают в суждения и абстрактные представления, формируя через познавательный интерес и любознательность не только мышление, но и основы ми­ровоззрения ребенка.

Имеются интересные результаты психологичес­ких исследований о том, что дети, дома у которых есть животные, обладают более высоким уровнем развития памяти, мышления, внимания, речи, у них выше познавательная мотивация, лучше развиты пространственные представления, они успешнее справляются с заданиями на установление причин­но-следственных связей, лучше обобщают и выделя­ют специфические свойства предметов и явлений.

Иллюстрацией групповой направленной анимало-терапии будет Программа «Ребята и зверята», пред­ставленная в этой книге.

Предложенный в этой главе взгляд на анимало-терапию — это личный опыт практического детско­го психолога, на протяжении многих лет помогаю­щего малышам в решении эмоционально-личност­ных проблем и постоянно ищущего наиболее эффективные методы на этом трудном, но благодар­ном поприще.

Познакомьтесь с анималотерапевтическими игра­ми и упражнениями, которые можно с успехом ис­пользовать, помогая детям с эмоциональными про­блемами.